Нейроэтика появилась как вызов последствиям развития новых биотехнологий нейронаук, направленных как на изучение механизмов функционирования мозга, сознания, психики и различных когнитивных процессов, так и на использование результатов этих исследований в бизнесе, маркетинге, политике и в других областях. Она обладает междисциплинарными чертами, которые не позволяют до конца и в полной мере очертить круг ее интересов и зоны ответственности из-за малой изученности многочисленных направлений нейронаук в исследовании, например, нейронных сетей, обеспечивающих сознательные переживания и бессознательные процессы, особенностей когнитивных функций, пластичности мозга разных возрастных групп и других механизмов работы мозга. Сложность изучения определяется в том числе и противоречивостью получаемых данных в исследованиях, а также из-за быстрого развития и усовершенствования нейротехнологий.

Изначально находясь в составе биоэтики, нейроэтика достаточно быстро обозначила свое стремление к автономии, поскольку уникальные и быстро развивающиеся исследования в областях нейронаук поднимают специфические этические вопросы, требующие отдельного и более специализированного анализа. Ее междисциплинарность также способствовала этому, объединяя знания и методы из нейронауки, философии, психологии и других областей для более глубокого понимания специфических этических вопросов, а понимание механизмов поведения, выбора, особенностей мышления дает ключ к огромному прорыву и внедрению нейротехнологий в реальную и цифровую жизнь людей.

При этом само понятие междисциплинарности нейронаук можно рассматривать через более глобальное явление, как культура. Более того, сама нейроэтика является частью культуры и входит в сферу интересов культурологии, которая изучает различные формы и проявления культуры. «Культура —  сложное и многогранное понятие, оказывающее существенное влияние на всю науку, в том числе на нейроэтику, влияя как на ее развитие как научной области, так и на ее роль в обществе. Культурное влияние на науку и на общественное восприятие науки особенно актуально для нейроэтики, поскольку она направлена на создание интерфейса между нейробиологией и обществом в целом, решение этических, юридических, социальных, культурных, философских и научных вопросов, поднятых нейробиологией и связанными с ней технологиями» [1]. Исходя из научного подхода, культурология может нам предложить рассмотреть понимание этики как часть духовной культуры, направленной на гуманизм и духовность, где функцией этики в современном мире является охрана жизни и здоровья человека, иначе ее можно назвать сберегательной. А с другой стороны, культура является тем, что создано и создается руками и мыслью человека, в том числе той техночастью, которая определяет прогресс нашей цивилизации.

Еще в ХХ в. биологи обратили внимание на то, что функционирование когнитивных процессов, особенности межличностного взаимодействия и поведение не могут быть полностью объяснены только инстинктами, генетикой и другими сугубо физиологическими причинами. Ни одно животное, кроме человека, не способно перебороть инстинкт и поступить вопреки его программным настройкам. Человек сумел создать сам для себя новые возможности, которые стали частью культурной системы человека, нации, общества и человечества. Человек создал культуру, а культура в свою очередь формирует его личность. Русский философ, математик А. Фет считал, что у человека есть две наследственные системы —  генетика и культура. Геном не содержит в себе информации о выживании. «Инстинктивные последовательности поведения, автоматически выполняемые другими животными, у человека обычно расчленены на куски, соединяемые “сознательным” поведением. В ряде важных случаев такое поведение может быть усвоено только из культурной традиции» [2].

Особенности человеческого познания стали объектом исследования нового научного направления —  культурной нейронауки или культурной биологии. Исследователи в данном направлении ставят перед собой макрозадачу: изучить и сравнить, как носители одной культуры осуществляют мыслительные операции в сравнении с другими и почему одинаковые предпосылки не дают одинакового результата в результате выбора, в манерах поведения, в выборе коммуникационных схем, в создании клишированных идеалов и т.д. С одной стороны, культурная нейронаука изучает ценности, убеждения, практики и поведение с помощью нейробиологии посредством анализа генетических и нейронных процессов. С другой, она ищет с помощью нейробиологических механизмов совпадение или различия культурных черт в генотипе.

Культурная нейронаука возникла в ХХ в. Ее основной задачей было выяснить возможность объяснения социально-культурных явлений жизни человека с точки зрения биологии, медицины, генетики, физиологии и т.д., т.е. установить связь между культурной средой человека и нейробиологическими системами. (Культурная нейроэтика) «…включает идеи и точки зрения смежных областей, таких как антропология, психология и когнитивная нейронаука, для изучения социокультурных влияний на поведение человека» [3]. На сегодняшний день в данном научном направлении выделились следующие поднаправления: кросс-культурная психиатрия, кросс-культурная психология, эпигенез (биология), эволюционная антропология, социобиология и др. Каждое из этих поднаправлений имеет свою историю и значимые персоналии. Социобиология началась с исследований философа Д. Денетта, который опирался на идеи Т. Хоббеса, объясняющего происхождение морали через призму социобиологии. В течение ХХ в. в этом направлении работали выдающиеся представители междисциплинарных направлений —  генетик Дж. П. Скотт, Э. О. Вилсон, биолог-этолог К. Лоренц, русский математик, философ А. Фет, эволюционный биолог Н. Тинберген и др. Они изучали поведение человека, основываясь на полученных результатах исследований поведения животных. Именно эти сравнения дали возможность обозначить сходства и различия, которые в дальнейшем позволили считать, что эволюция и генетика объединяют человека и весь живой мир, а культура делает его особенным, поскольку наделяет теми способностями, которых у животных нет и не будет в естественной среде. Эволюционная этика была выстроена на эволюционной теории Ч. Дарвина. В этой области работали ученые Г. Спенсер, В. Г. Самнер, Г. И. Мур, Г. Вильямс и др. Теория генно-культурной ко-эволюции появилась только в конце ХХ в. и активно продвигалась Л. Кавалли-Сфорцем, который считал, что социокультурная реальность развивается благодаря биологической эволюции. Соконструктивисты пытались объяснить культурные предубеждения реакцией нейронов, отвечающих за страх. Однако выявленная предвзятость существовала скорее у отдельных индивидуумов, а не у всего общества в целом. Так же были опровергнуты разные теории, например «о национальных культурных различиях Хофстеда». Исследователь А. С. Данилкина в своей статье приходит к выводу, что «возможности изучения социального воздействия в рамках естественнонаучного подхода существенно ограничены» [4], в частности из-за отсутствия философского анализа и осмысления проблематики исследуемого явления. Культурная нейронаука может помочь преодолеть эту проблему, выявляя нейрофизиологические корреляты социального поведения и механизмы перехода от совокупности социальных процессов индивидуума к общественным. Хотя ранее система познавательных процессов была объектом интереса культурной антропологии, присоединение нейронауки к этим исследованиям привело к появлению нового поднаправления, которое изучает когнитивные процессы, формируемые в определенной культурной группе и социальной среде.

Идея объединения разных направлений научной мысли принадлежала американскому исследователю М. Коулу, который в своей статье «Culture and cognitive science» (Культура и когнитивная наука) за 2003 г. определил значимость такой кооперации для объяснения социального поведения человека и общества. По мнению авторов статьи «” Культурная революция” в когнитивной науке: от нейронной пластичности до генетических механизмов приобретения культурного опыта» В. М. Фаликмана и М. Коула, область исследований делится на две линии. «Первая представляет собой изучение системообразования в головном мозге человека под влиянием культуры (школьного обучения, профессионализации и т.п.). Вторая затрагивает вопрос о стилевых особенностях познания в разных типах культур, различающихся по характеру отношений между индивидом и группой («индивидуалистские» и «коллективистские» культуры), а также об их эволюционных основаниях, нейрофизиологических коррелятах и предположительных генетических основах» [5]. Авторы считают, что направления исследовательского интереса первой линии перекликаются с идеями выдающихся психологов Л. С. Выгодского и А. Р. Лурия.

С появлением в конце ХХ в. фМРТ нейронауки очень продвинулись в изучении нейронных ансамблей, поскольку упрощенные схемы работы отдельных участков мозга не давали точных ответов на многочисленные вопросы, почему человек выбирает тот, а не иной объект или почему невозможно произвести точного прогноза поступков того или иного человека. Полученные данные с помощью фМРТ позволили поменять взгляды на те или иные проблемы и найти ответы на некоторые спорные вопросы в области исследования когнитивных процессов, что позволило включить в междисциплинарные исследования лингвистику, филологию и литературоведение. Благодаря присоединению нового направления «Философия сознания» к культурной нейроэтике появилась возможность поиска путей недопущения превращения этого направления в отстраненную от человека науку о мозге, ведь результаты таких исследований должны приносить людям пользу. Разработанные социально ориентированные программы очень востребованы в разных профессиональных сферах. Например, разработанные программы можно использовать при приеме на работу, поскольку они могут показывать предрасположенность того или иного претендента на должность к профессиональным требованиям. В рамках этого поднаправления можно проводить тестирование профессиональных групп (музыкантов, таксистов и т.д.) на предмет их профпригодности. Однако необходимо помнить об индивидуальном подходе к каждому человеку, ведь неправильный подход может создать предпосылки к разочарованию тестируемого в себе и отказу в совершенствовании себя в конкретной профессиональной области. В том числе шаблонный подход, не учитывающий индивидуальных различий между людьми, может быть некорректным с точки зрения объективности и точности анализа конкретного человека и его способностей.

Так же можно отметить позитивные результаты в этом направлении, например, в изучении билингвизма. Культурная нейронаука занимается не только исследованиями профессиональных групп (музыкантов, таксистов и т.д.), но и изучает явление, которое известно довольно давно, —  это билингвизм. Билингвизм или двуязычие —  это попеременное использование одним индивидуумом или группой людей двух языков. Поскольку язык отражает культуру, в данном случае уместно говорить о возможности изучения культурных закономерностей через язык. Но поскольку билингвизм включает в себя знание и практику сразу двух языков, то уже можно говорить о двух картинах культурного мира. Еще в начале ХХ в. ученые лингвисты обратили на это внимание и были потрясены тем, что в одном индивидууме совмещается несколько языковых и культурных семиотических пространств, которые не конфликтуют и мирно сосуществуют между собой, создавая предпосылки к быстрому мышлению, специфичности когнитивных процессов, к формированию особой творческой потенции и т.д. «Исследования в области билингвизма показывают, что полноценное знание двух культур и языков делало человека успешным в карьере и в жизни» [6]. Успех достигается путем планомерной системы воспитания и мотивирования ребенка. Однако изучения функций мозга при освоении материала на двух языках с сохранением культурных особенностей позволит создать программы, способные успешно интегрировать монолингва в чужое ему культурно-языковое пространство с выстраиванием системы восприятия мира билингва. Многонациональность России, миграция отдельных национальных групп внутри страны являются реальным поводом для проведения культурных нейроисследований, направленных на методическую помощь в процессе обучения мультилингвальных детей и взрослых. Необходимость в продвижении нейроисследований билингвизма как культурного явления очевидна. Без понимания культурных особенностей носителей изучаемого языка нет полноценного погружения в язык. Приоритетность таких исследований объясняется тем, что беспечность в культурно-языковой политике страны может привести межнациональной неприязни, к столкновениям на этнической почве и т.д. Психолог Ю. П. Зинченко выделяет ключевую проблему в исследовании билингвизма —  «методологические проблемы, затрудняющие исследование билингвизма, систематизацию и обобщение данных и применение полученных результатов в различных сферах социальной практики» [7]. Как и в других поднаправлениях культурной нейронауки выделяются проблемы субъективности данных, недостаточное междисциплинарное взаимодействие, мало объективных данных о взаимосвязи культуры и языка(ов), противоречивость полученных данных и т.д. [8]. Психолог Н. Ю. Новицкий отмечает, что «важнейшей нейробиологической проблемой современности являются механизмы взаимодействия языков в мозге билингва и их влияние на речевые и неречевые функции мозга» [9]. Также он отмечает проблему «когнитивного контроля» при формировании групп двуязычных и мультиязычных испытуемых. Совсем другой, антропологический подход использует американский психолог Шинобу Китаяма для решения проблемы определения фундамента социальных явлений, он предлагает рассматривать маркеры генетического происхождения (называемые маркерами информации о происхождении) для того, чтобы определить, «являются ли наблюдаемые культурные различия действительно культурными (опосредованными аккультурацией) или, по крайней мере, частично генетическими (опосредованными генетической близостью к определенным этническим предкам)» [10]. Зная основу тех или иных культурных явлений, можно успешно решать методологические задачи для изучения билингвизма и применения особых методов на практике.

Этическая направленность «культурной нейронауки» потребовала создания нового направления в гуманитарной сфере —  культурной нейроэтики, которая призвана находить, анализировать и предупреждать об этических диллемах, возникающих при использовании результатов научных исследований в этой области. Культурная нейроэтика требует соблюдения исследователями беспристрастности при анализе полученных данных при исследовании ценностей, убеждений, привычек и поведения представителей разных наций и народов. В противном случае, возможен риск создания новых искусственных стигм той или иной нации или народа. Совпадения или различия культурных черт в генотипе не должны стать объектами манипуляций и злоупотреблений. Это может касаться стигматизации по географическому признаку, например, человек, родившийся и проживший какую-то часть жизни в долине, в определенных климатических условиях, будет менее предпочтителен для работодателя из другого региона, где есть гористая местность. Исторически люди и так склонны выбирать в друзья, коллеги и т.д. соотечественников, основываясь на схожести культурных, национальных признаков. Здесь же можно отметить и проблемы стереотипизации представителей других народов. Получение знаний о научно доказанных различиях по месту рождения и проживания (например, Восток-Запад) создаст еще большую напряженность и чувство невозможности преодоления недопонимания, хотя все люди относятся к одному виду Homo sapiens. Исторически это даже закреплено в русском языке в словах «немой —  не мой». Так можно сказать о человеке, который не знает языка и не умеет говорить, а также о чужаке, который не может изъясниться на местном языке, так как он не знает ни языка, ни культуры. И если коснуться темы языка, то можно наблюдать такой филологический феномен, как «ложный друг переводчика», когда похожие слова или фразы имеют неодинаковое значение в разных языках. Это еще раз доказывает неразрывность отношений культуры и языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Культурная нейроэтика сталкивается с множеством этических проблем, таких как картирование мозга и проведение исследований с участием людей, что делает ее изучение многогранным и сложным. В данной статье невозможно охватить все аспекты этих проблем, однако можно отметить значительный потенциал исследований в области культурной нейронауки для понимания человеческого сознания, восприятия и творчества. Изучение таких явлений, как билингвизм, представляет собой особый интерес. Билингвизм, в котором индивид или группа использует два языка, демонстрирует, как культура и язык влияют на когнитивные процессы и личностное развитие. Исследования показывают, что владение двумя языками формирует уникальные когнитивные и творческие способности, что связано с особенностями нейронных комбинаций в сознании билингвов. Эти нейронные комбинации могут помочь глубже понять механизмы возникновения творческого потенциала и концепции свободы творчества. Важность культурной нейронауки и нейроэтики в этом контексте состоит в их способности анализировать влияние культурных факторов на нейробиологические процессы, и наоборот, что способствует не только теоретическим открытиям, но и практическим приложениям. Это позволяет разрабатывать новые подходы в образовании, профессиональной деятельности и культурной интеграции. Подходы культурной нейронауки могут также помочь в создании программ, которые способствуют эффективной интеграции монолингвов в новые культурные и языковые контексты, что особенно актуально в многонациональных и миграционных обществах. Таким образом, исследования в области культурной нейронауки открывают новые горизонты для понимания сложных взаимосвязей между культурой и когнитивными процессами, а также способствуют развитию практических решений, которые могут улучшить качество жизни и способствовать социальной интеграции.